Девятнадцать – по лавкам | автор: admin | 22 сентября 2016
Категория: Статьи, Воспитание детейВ этой семье живут 19 детей. Трое своих, остальные приемные либо пришедшие сюда на время.
Наверное, у каждого, кто прочитал эти строки, возникает множество вопросов. Почему? Зачем? Не страшно ли брать на себя такую ответственность? Как удается справляться с этой армией ребят, пришедших из детдома, «с улицы», из семей, называемых «кризисными»? Удается ли изменить их отношение к жизни, к миру, к себе?..
Все это непривычно, удивительно, для кого-то – странно.
Глава этой огромной семьи – череповецкий предприниматель. С ним мы и разговариваем сегодня о его необычном отцовстве (Все имена по просьбе приемных родителей изменены).
- Игорь Васильевич, вам, наверное, часто приходится отвечать на вопрос: «Почему у вас живут столько детей?»
- Я думаю, все началось в детстве, с моей мамы. Она не была педагогом по образованию, но то, как она меня любила, заложило особенное отношение к детям. Вторая причина в том, что я человек верующий, и когда говорится о сиротах, детях, которым нужна помощь, я понимаю, что это должен делать и я. Ну, и наконец, я работал в детских домах, видел детей, попавших туда из семей-бомжатников, где случилось что-то ужасное. И хотелось предотвратить это для других детей. Поэтому лет восемь назад мы с женой начали работать с семьями группы риска, с ребятами познакомились у благотворительных столовых. И сейчас я чувствую: это мое дело.
- Были какие-то страхи, сомнения?
- Естественно. Мы же заведомо знали, откуда эти дети – с улицы, из сложных семей. И сказать сегодня другим родителям, что это все легко, пусть не боятся, я не могу: это неправда. Я нередко не знал, как поступить – и, к слову, различные организации тоже не могли ничего посоветовать (милиция, например): у них другие функции. Каждый поступок ребенка объясним, поэтому анализируешь, думаешь. А сразу наказывать – нельзя. Бывало, что у нас ребята жили по два – три года; хорошо кушали, одевались, ездили с нами на море отдыхать… А потом делали выбор: улица. Наркотики. Это для меня непонятно.
- Как вы узнавали об этом их выборе – ребята просто уходили или говорили вам что-то?
- У нас порядок такой: силой никого не держим, у нас не «режимник». Но есть определенные правила, порядки: о ребятах мы заботимся, но у них есть и обязанности. Главная – учеба (до нас почти никто в школу не ходил, а теперь старшие учатся уже дальше, например в техникуме, одна девушка работает поваром). И есть правило, я объясняю это с самого начала: если что-то не нравится, хочется чего-то другого, чего я не могу дать, - садимся и разговариваем. Не устраивать может необходимость учиться; одежда (я не разрешаю носить вызывающую одежду: у нас девочки и мальчики в одном доме живут). Был случай, что девушка ушла именно из-за требований к одежде.
- И куда они уходят? Ведь считается, что беспризорников в Череповце нет.
- В свои семьи – в бомжатники, притоны.
- Это очень тяжело перенести?
- Да. Особенно, если кто-то прожил несколько лет. Но бывало, что возвращались – через полгода, год.
- Как вы их принимали? Радостно, настороженно?..
- Был случай, когда 16-летняя девушка ушла, прожив два года. А потом вернулась («Я не хочу жить той жизнью!»), но вернулась беременная. Мама к тому времени умерла, в квартире один пьющий папа, ее нельзя было оставлять, хотя ответственность огромная! Она родила, мы учили ее быть мамой. Теперь самостоятельная женщина.
- Скажите, когда возникают сложные для вас ситуации, как вы действуете? Вспоминаете опыт мамы, обращаетесь к психологу, решаете проблему сами?..
- Мамин опыт – это мамин опыт. А я – папа, у меня другая роль в семье. Но одному часто проблему не решить, нужно рассуждать, советоваться. Вначале у нас жили по 2 – 3 человека, «подпольно». Когда в школе стали узнавать, социальные педагоги просили взять еще ребят. Ситуаций возникало множество, и хотелось, чтобы был свой психолог. Я долго искал и нашел. Три года этот человек с нами.
- Сейчас вам, наверное, начинать было бы легче: в городе реализуется программа «Дорога к дому», и многие ее проекты – в помощь родителям: «Счастливое родительство», «Школа материнства», «Родительская академия», «Школа приемных родителей», «Семейно-воспитательные группы»…
- Очень важные, нужные проекты, особенно для тех, кто собирается взять приемных детей. К этому шагу надо готовиться. Мы еще в детском доме все время обсуждали: лучшее воспитание – в семье. Глупо государству тратить огромные деньги на содержание детей в детдомах, нужно поддерживать семьи. Но сколько ограничений до сих пор! Нельзя, например… самим консервировать огурцы, помидоры. Нельзя никаких ковровых покрытий, стены должны мыться. Или: не дай Бог, ребенок перетрудится! А как воспитать человека, если не привлекать его к труду? Как прокормить ребят, если ничего не выращивать, не делать заготовок? К тому же у этих детей пример с рождения: можно не работать – и как-то жить. Моя задача – предоставить им альтернативу. У нас свой дом, рядом огород, растим картошку, овощи, ягоды. Все участвуют. Каждый посадил по яблоне – и все саженцы прижились.
- А если конкретно – как научить ребят работать?
- Вернулась к нам однажды девочка. Что называется, «попробовала все». Но пришла. Лето, ребята на огороде прополкой картошки занимаются. Она: «Я не буду это делать». Я говорю: «Хорошо. Если ты принимаешь решение не полоть картошку, значит, в течение всего года ты будешь получать на гарнир рис, рожки и т.п. И ни разу картошку». Девочка подумала и стала работать со всеми.
- Что же, всегда так легко?
- Не знаю. В любой семье есть традиции. Но бывает, и родные дети плюют на них. У нас действуют четкие правила – для всех. У Макаренко, наверное, так же было: новенькие вливаются в сложившийся коллектив. Если человек не хочет выполнять правила – значит, надо расстаться.
- То есть, вы смирились с мыслью, что невозможно изменить каждого?
- Да. …Хотя хотелось бы. Но возможность изменить свою жизнь есть у каждого, кто к нам приходит, – образование. Это ведь не только мой проект, у нас имеются серьезные спонсоры.
- Возможность – да. Но если подросток не хочет учиться? «Картофельный способ» здесь, наверное, не пройдет.
- Продумываем механизмы. У нас есть «Папа-банк» - у каждого из детей заведен лицевой счет, а проценты выдаются как премия (если хорошо учился, помогал младшим и т.д.). Бывают штрафы. Решает эти вопросы Совет директоров, в него, кроме меня с женой, входят и четыре воспитателя, которые работают с детьми.
- А говорят, что непедагогично платить за учебу…
- Давайте так рассуждать. Учеба – это труд. А каждый труд должен быть оплачен. Мы не делаем упор – за учебу, мы платим тем, кто трудится.
- То есть формируется понятие: «Я поработал дома – мне должны заплатить»?
- Вначале мы пробовали такую систему: за разные виды работ можно было получить «рожицы»; у кого их больше – призы. И увидели: ребенок рвется трудиться, но не из желания помочь, а чтобы заработать. Отказались. Новая система более эффективна.
- Скажите, кем вы себя ощущаете – папой или директором этой структуры, мини-детского дома?
- Дети называют меня «дядя Игорь», а мне хотелось бы быть стопроцентным папой. Понимаю, что это невозможно, хотя до революции было по десять детей в семье – и нормально…
Такие доверительные отношения в детских домах не складываются. Важно отношение детей, а оно, кстати, разное. Сидят две девчушки, у обеих родители умерли, рассуждают: «У тебя папы нет, мамы нет… Получается, дядя Игорь – наш папа?» Порой приходится жестко разговаривать, наказывать. Обижаются: «Дядя Игорь не папа, все равно не папа!..»
- А санкции часто приходится применять?
- Нет. Как правило, к новому ребенку. Обычно начинаются кражи – у того мелочь пропала, у другого. Сразу понятно: кто, да и попадаются. Пресекаю жестко. Одного месяц не могли поймать, но когда случилось, разговаривал с ним: «Пострадала не только твоя репутация, пострадали другие люди». Потом, когда собрались все вместе, говорю ребятам: «Сейчас Ваня должен вам что-то сказать». Он не выдержал – заплакал: это ведь очень сложно сказать перед всеми: «Я украл». Но сказал! И запомнит на всю жизнь.
- Ребята простили?
- Простили.
- А как ваши дети воспринимают ваше стремление помочь другим детям? Им ведь, наверное, меньше внимания достается?
- Ревность есть немного. Младшая иногда подойдет, обнимет и скажет со значением: «Это МОЙ папа!» (не ваш, мол). Но я рад, что получилось именно так. Каждый родитель думает, что знает своего ребенка – не знает и наполовину! За порогом дома это другой ребенок. Я, например, когда в доме появились другие дети, увидел – «А!» - проблемы, о которых и не подозревал. Хорошо! Можно скорректировать вовремя.
- Вы со своими детьми обсуждали решение принять в семью других ребят?
- А как же. Они наравне с нами, родителями, подписывают разрешение – согласны. Детей ведь всегда привлекает новое.
- В начале нашего разговора вы сказали: «Это мое дело». Как пришла такая уверенность?
- У меня было настолько сильное желание помочь этим детям, что оно пересилило все сомнения и страхи. Ведь говорят о генах (верующие называют это проклятьем: дети часто опережают родителей в отрицательных сторонах характера, судьбы), а я вижу результат: ребята меняются; учителя очень хорошо отзываются о них. И несмотря на все ошибки, потом оказывается, что все идет как надо. И значит, все усилия не зря.
Иногда мы всем коллективом думали: взять еще одного подростка или нет? Решали: взять! И он начинал нормально учиться, даже экстерном, если сильно отстал по возрасту. Бывает, я сам удивляюсь переменам. Наташа, например, постоянно шпыняла младшую сестру; и вдруг одна семья пригласила ее поработать няней. Я говорю: «Вы хорошо подумали?» Они: «Да, мы хотим именно ее». И что же? Не нахвалятся! Настолько внимательна к детям, заботлива, исполнительна. Я не ожидал!
- У меня складывается впечатление, что вы любую ситуацию воспринимаете как вполне разрешимую. Это так?
- Да. Любая проблема – не безвыходная ситуация, а интересный путь решения. Даже когда плохо – это в чем-то хорошо. И я уверен, что нас благословляет Бог.
Автор: Ромина Ирина
специалист по связям с общественностью и СМИ
Просмотров: 4416
Похожие темы: